Подъезд многоэтажного здания, на каждом этаже по четыре квартиры и два туалета – все это Tennement Museum, или, как сказали бы люди, знакомые с историческими реалиями, музей коммуналки.

Многоквартирный музей в районе Нижнего Ист-Сайда – национальный исторический памятник. Интересно, что в 1863 году дом, в котором жили иммигранты, построил тоже иммигрант – выходец из Пруссии Лукас Глокнер. Здание несколько раз перестраивалось – вернее, надстраивалось: город рос, развивался, приезжали все новые и новые жители, и многоквартирные дома были решением жилищной проблемы.

Изначально в здании было 22 квартиры и цокольный этаж. Потом четыре мансардные и две цокольные квартиры превратились в коммерческие торговые площади, и в доме осталось 16 квартир. В каждой квартире были маленькая спальня, проходная кухня и гостиная, которая чаще всего служила одновременно столовой и спальней (иммигрантские семьи в те времена были многодетными). На каждом этаже было по четыре квартиры и два туалета.

За долгие годы эксплуатации домовладелец внес минимальные изменения: установил вентиляционную шахту и газ, затем провел электричество. В 1935 году оставшихся жителей выселили, хозяин здания заколотил верхние окна и запечатал верхние этажи, оставив открытыми только мансардные и подвальные магазины. Никаких дальнейших изменений не производилось до тех пор, пока в 1988 году дом не стал частью Музея многоквартирных домов Нижнего Ист-Сайда.

Войдя в эти двери, оказываешься в прошлом.

 

Историки Рут Абрам и Анита Джейкобсон нашли потомков некоторых иммигрантских семей, которые жили в этом доме, и по их рассказам воссоздали быт конца 19-го – начала 20-го веков в мельчайших подробностях.

“Эти артефакты и память о семьях, которым они принадлежали, стали основой того, что Музей многоквартирных домов представляет сегодня: веры в то, что нашу национальную идентичность можно лучше всего понять и оценить через рассказы о людях, чьи жизни сформировали нашу общую историю”, говорится на сайте музея.

Сейчас этот Музей – единственная возможность узнать, как жили иммигранты в Манхеттене в те годы. Впрочем, если вы так же, как и я, любите фильм Once Upon a Time in America, то определенное представление имеете.

Чтобы посетить музей, нужно выбрать один из девяти предложенных тематических туров.  Каждый посвящен одной семье и одной квартире, в которой эта семья жила.

Можно узнать истории иммигрантов из Германии, Италии, Ирландии и Российской империи. Мы выбрали тур “День из жизни в 1911 году”, посвященный семье Рогаршевских.

В первое десятилетие двадцатого века поток иммигрантов между Европой и Соединенными Штатами достиг своего пика: только в 1907 году прибыло 1 285 349 иммигрантов.

В те годы через пункт приема иммигрантов на острове Эллис проходило несколько тысяч человек в день. После рутинных проверок большинство из них переправлялись на материк в течение нескольких часов, но некоторых задерживали по разным причинам иммиграционными властями. Задержанные делились на три основные группы. Женщин, путешествующих в одиночку, держали на острове Эллис до тех пор, пока за ними не приходил родственник мужского пола, чаще всего муж или брат. В другую группу входили члены семей иммигрантов, находившихся в больнице на острове Эллис. Последнюю группу составляли иммигранты, которые «не имели явного и несомненного права сойти на землю». Депортированных также содержали на острове Эллис в ожидании их возвращения в страну, из которой они прибыли. Подавляющее большинство депортированных было отвергнуто как «нищие».

Среди задержанных были Авраам и Фанни Рогаршевские, а также их пятеро детей и племянница-сирота. Семейство иммигрировало из Тельши (сейчас город Тельшяй в Литве); когда-то это место было центром еврейской культурной и религиозной жизни. Иммигранты приплыли в Америку из Гамбурга 19 июля 1901 года. Причина задержания, указанная в официальных документах, была очень простой: «нет денег». Проблему, скорее всего, решил родственник, который приехал на остров Эллис, чтобы поручиться за семью, пообещав поддерживать Рогаршевских, пока они не найдут постоянную работу. Рогаршевским повезло: их продержали всего пару дней.

Какое-то время Рогаршевские жили на Орчард-стрит, 132, а примерно в 1908 году переехали вниз по кварталу в дом № 97. Здесь же жили родители Фанни, Энни и Джозеф Бейер, удочерившие осиротевшую внучку. В 1920-е годы еще одни их родственники, Бергманы, жили прямо через двор от Рогаршевских, два дома были соединены бельевой веревкой. Фанни Рогаршевская периодически использовала бельевую веревку в качестве системы доставки, отправляя таким образом Бергманам горшочки с чолнтом, традиционным рагу на Шаббат.

В Америке Фанни родила еще двоих детей. Таким образом, в небольшой квартирке ютилось уже восемь человек: двое взрослых, две дочери и четверо сыновей.

Согласно переписи 1910 года, 64-летний мистер Бейер зарабатывал себе на жизнь уличной торговлей. Дочери Ида, 17 лет, и Бесси, 16 лет, работали на швейной фабрике, а 15-летний сын Моррис был экспедитором. Сэм и Генри, 12 и 7 лет, ходили в школу, а трехлетний Филип был дома со своей матерью. Свободное время сыновья Рогаршевских бродили по улице с другими мальчишками и ввязывались в уличные драки. Сэм тренировался в местном боксерском зале, мечтая стать профессионалом – карьера, о которой мечтали многие мальчишки Ист-Сайде. Ну как тут опять не вспомнить Once Upon a Time in America.

В корабельном манифесте 1901 года Авраам Рогаршевский назвал себя «торговцем». Однако в Нью-Йорке он работал прессовщиком на швейной фабрике, и эту работу выполняли исключительно мужчины. Аврааму платили «поштучно», его жалованье зависело от количества сшитой за неделю одежды, что было предметом разногласий между фабричными рабочими и менеджерами. Семья жила в удивительной тесноте и бедности, но зато они могли не опасаться погромов.

Спальня Авраама и Фанни

Кухня. Узкую кровать делили дочки.

Гостиная и столовая. На диване спали сыновья, причем таким образом: головы на диване, а под ноги подставляли кухонные стулья. Обратите внимание, что единственное окно, выходящее на улицу, было в гостиной. Окна между комнатами служили дополнительной вентиляцией.

Жили не только скученно, но и бедно. Есть старая идишская поговорка: «Бедные люди готовят на большом количестве воды». Справедливость этой пословицы ежедневно подтверждалась тем, что чаще всего в этом многоквартирном доме готовили супы: экономично и сытно.

Собственно, рассказ о семье Рогаршевских не ограничивается подробностями их быта. Через их личную историю мы узнаем историю Нью-Йорка, историю того, как рос, развивался и менялся город.

Так, бедственное положение рабочих привело к возникновению и укреплению профсоюзов. Естественно, что в них вошло большое количество иммигрантов – потому что именно они по большей степени занимались низкооплачиваемой работой.

Женщины, которые работали на швейной фабрике, были вынуждены зарабатывать себе на жизнь и вовсе в адских условиях. У них практически не было перерывов в работе и даже для того, чтобы отлучиться в туалет, нужно было спрашивать разрешения. Хозяева некоторых фабрик требовали от сотрудниц оплачивать швейные иглы или вносить арендную плату за стулья, на которых сидели девушки во время работы. На большинстве фабрик запрещалось петь и разговаривать друг с другом.

Работая по 52 часа в неделю, девушки зарабатывали от 7 до 12 долларов в неделю (примерно 170-300 долларов в пересчете на сегодняшний день). Но им урезали зарплату как за брак, так и за израсходованные ими иглы и нитки.

В 1909 году условия труда стали настолько несправедливыми и опасными, что около 20 тысяч работниц решили бастовать. Вместо того, чтобы идти на работу, они устроили пикет, составили список требований и передали их владельцам фабрик. Неясно, присоединилась ли к забастовке Бесси, вполне вероятно, что она тоже была среди протестующих. О забастовке начали писать в газетах, и через несколько месяцев владельцы фабрик согласились повысить зарплату и уменьшить количество рабочих часов. Но условия труда остались прежними.

Все изменил пожар на швейной фабрике Triangle Shirtwaist Factory в 1911 году. Фабрика занимала с 8 по 10-й этажи здания Аш-Билдинг (сейчас часть Нью-Йоркского университета) и производила женские блузки (shirtwaist). На фабрике работало около 500 женщин, большинство из которых – иммигрантки 16-23 лет. Их рабочий день в будни составлял 9 часов, по субботам – 7 часов (работницы-еврейки просили отменить работу по субботам, но хозяева на это не соглашались).

Легко воспламеняющиеся материалы, мусор, отсутствие вентиляции и огромное количество людей – неудивительно, что фабрика не соответствовала правилам безопасности. В июне 1909 года проверяющий отправил владельцам письмо, чтобы обсудить способы повышения пожарной безопасности в здании. Так, здесь был неправильно установлен водяной шланг, отсутствовали разбрызгиватели, пожарная лестница не могла выдержать вес десятков рабочих.

Письмо было проигнорировано.

Пожар начался на восьмом этаже здания вечером в субботу 25 марта 1911 года. Почти сразу выходы из здания оказались заблокированы, хотя часть находившихся в здании людей (включая хозяев предприятия) сумела выбраться на крышу, а некоторым удалось спуститься на работавших лифтах; лифтёры Джозеф Зито и Гаспар Мортиллало трижды возвращались, чтобы спасти рабочих.

Многие выпрыгивали из окон, так погибли 62 человека. Другие рабочие оставались запертыми в горящем здании.

Пожарная команда приехала быстро, но потушить пожар оказалось непросто из-за высоко расположенных горящих этажей, до которых не доставали пожарные лестницы.

Общее число погибших составило 146 человек. 23 из них были мужчины. Причины пожара до сих пор достоверно не установлены: кто-то говорит, что он начался из-за выброшенного окурка, кто-то – что причиной стал неисправный движок швейной машины. Владельцам фабрики Бланку и Харрису первоначально предъявили обвинения в непредумышленном убийстве первой и второй степени.

Но хороший адвокат может найти лазейки в любом деле. Макс Штойер сделал неплохую карьеру, успешно защищая Бланка и Харриса. Он утверждал, что свидетелей подговорили, и что владельцы не знали, что выходные двери заперты.

По итогам гражданского иска было присуждено по 75 долларов за каждую жертву – вот  цена жизни фабричного рабочего-иммигранта в 1911 году.

Страховая компания выплатила Бланку и Харрису примерно на 60 000 долларов больше заявленных убытков  (примерно 400 долларов на каждого пострадавшего). Два года спустя Бланка арестовали за то, что он запирал входные двери на фабрике. Его оштрафовали на 20 долларов.

И все же пожар стал моментом, который изменил Америку. Ужасающие фотографии и рассказы очевидцев, наблюдавших, как молодые женщины выпрыгивают из окон, чтобы спастись, но в итоге разбиваются насмерть, процесс опознаний среди обгоревших тел – всего этого было достаточно, чтобы убедить рабочих в том, что им нужно присоединиться к профсоюзам. Были созданы Комитет по расследованию для проверки и принятия превентивных мер во избежание пожаров и эпидемий и Американское общество инженеров безопасности, первая в мире организация, занимающаяся вопросами безопасности на предприятиях.

В тот день в 1911 году женщина по имени Фрэнсис Перкинс обедала с друзьями поблизости. Услышав шум, они выбежали на улицу и  стали свидетелями трагедии. Увиденное настолько поразило ее, что Перкинс стала одним из лидеров движения за реформу труда – и в итоге стала первой женщиной, занявшей пост в кабинете министров США (ее назначили министром труда в 1933 году). В том числе и ее стараниями были созданы новые законы, защищающие рабочих. Именно она добилась принятия «закона о 54 часах», ограничивавшего рабочую неделю.

Вернемся к Рогаршевским.  К 1917 году у Авраама был диагностирован туберкулез, который тогда был известен как «болезнь портного», и на следующий год он умер.  Фанни осталась без средств к существованию, но сумела договориться с домовладельцем: он предложил ей взять на себя все обязанности по поддержанию здания в порядке, а взамен не брал с нее аренду. Кроме того, Фанни принимала  временных постояльцев, помогали и старшие дети. Фанни так же запомнилась тем, что приглашала всех соседей и знакомых к себе на ужин в Шаббат – правило, которое многие евреи-иммигранты уже и не соблюдали, стараясь как можно быстрее ассимилироваться.

Коммунальный характер многоквартирного проживания был неизбежным и зачастую невыносимым. Жители многоквартирных домов жаждали двух вещей, которые мы сейчас воспринимаем как вполне естественные: уединения и тишины. В то же время соседи заботились друг о друге, стараясь выжить вместе, а не поодиночке. Социальные работники, посещая иммигрантские дома, поражались щедростью беднейших жителей Нью-Йорка, писали в своих мемуарах: «Стало почти банальным говорить о доброте бедных к бедным».

Студентка-социолог Эльза Херцфельд писала: «Готовность делиться кажется мне одной из главных черт в отношениях ближнего к ближнему. Предоставленная помощь носит простой характер и удовлетворяет насущную потребность. Когда матери нужно уйти на день, она «оставляет» детей у соседки или просит ее присматривать за ними. Соседка приходит, когда дети болеют, предлагает свои одеяла, варит суп или приносит больному ребенку вкусности. Если мать внезапно умирает, соседка забирает ее детей в свою комнату.  Молоденькой девушке с того же этажа выделено место в доме, «чтобы она не попала в низкую компанию». Здесь всегда найдется место для кого-то еще».

Что интересно, общение с благотворительными организациями воспринималось как ужасное унижение. Журналист и сценарист Белла Спевак в воспоминаниях о детстве, проведенном в Нижнем Ист-Сайде, описывает свою мать, которая в то время была беременна третьим ребенком и пыталась убедить сотрудника благотворительной организации, что она достойна 14-долларовой помощи: «Чтобы получить помощь здесь… вы должны плакать, рвать на себе волосы и есть грязь на полу». Но обратиться за помощью к соседу – совсем другое дело.

Иммигранты – пассажиры одной лодки, люди без корней, которым нужно держаться друг за друга, чтобы выжить в новой стране. Это очень важный урок для всех иммигрантов и в наши дни.

До сих пор правнуки и пра-правнуки Авраама и Фанни поддерживают связь друг с другом и посещают Музей, помогая его сотрудникам в подготовке экскурсий.

***

Где находится музей: 103 Orchard St, New York, NY 10002

Часы работы: ежедневно с 10:00 до 18:00

Официальный сайт музея тут.

В связи с COVID-19 все посетители должны быть в масках, но сертификаты вакцинации не проверяют.

Обратите внимание, что фотографировать в музее запрещено (поэтому прошу прощения за качество некоторых фотографий). Это довольно странный запрет, учитывая, что в Интернете довольно много фотографий из музея, но его сотрудники говорят, что таким образом хотят, чтобы посетители погрузились в историческую атмосферу во время визита, а не до него.

Еще один момент: в музее нет кондиционеров, а лестницы узкие и довольно крутые. Экскурсия по одной квартире длится около часа, и в основном все это время приходится стоять и слушать рассказ – безусловно, увлекательный – экскурсовода. Но я бы не советовала посещать этот музей семьям с маленькими детьми, экскурсии рассчитаны на возраст от 8 лет и старше.