12 июня 1929 года во Франкфурте-на-Майне родилась Анна Франк – девочка, ставшая, пожалуй, самым узнаваемым лицом из шести миллионов лиц жертв Холокоста, величайшей Катастрофы в истории еврейского народа.

С Дневником Анны я познакомилась еще в юности, несмотря на то, что родители тщательно спрятали от меня эту книгу, чтобы не напугать раньше времени. Но, как известно, то, что запрещено, как раз и привлекает больше всего, так что книгу я нашла и прочитала за один день, не отрываясь.

Собственно, об Анне и ее семье, а также о Дневнике написано и известно довольно много.

Но сейчас, когда я читала разные материалы об истории иммиграции в Америку, узнала о том, что семья Франк неоднократно пыталась выехать в США, чтобы спастись от нацизма.

Исследование, проведенное совместно Домом Анны Франк в Амстердаме и Мемориальным музеем Холокоста США в Вашингтоне, подробно описывает проблемы, с которыми столкнулась семья Франк и тысячи других людей, стремящихся бежать из Европы, когда нацистская Германия набирала силу, а настроения против еврейских беженцев взяли вверх в Америке.

Плавание обреченных

Примером того, как в США относились к еврейским беженцам, служит история немецкого океанского лайнера «Сент-Луис»: в мае 1939 года 937 пассажиров, в основном еврейские беженцы, отправились из немецкого порта Гамбург на Кубу. Большинство из них рассчитывало впоследствии эмигрировать в США и находилось в ожидании виз. У всех пассажиров были документы, разрешающие высадку на Кубе, но когда лайнер достиг порта Гаваны, президент Кубы отказался признать документы действительными.

Менее 30 пассажиров отвечали новым требованиям для получения визы и им разрешили сойти на берег. Корабль оставался на приколе в Гаванской гавани еще шесть дней в надежде, что беженцев все-таки примут. Проживающие на Кубе еврейские беженцы отправлялись к кораблю на лодках, чтобы повидаться с членами своих семей. 2 июня 1939 года президент Федерико Ларедо Бру настоял на том, чтобы «Сент-Луис» покинул Гаванскую гавань.

Покинув Гавану, корабль направился к побережью Флориды и подошел к нему так близко, что пассажиры могли видеть огни Майами. Но корабли береговой охраны США патрулировали воды, не позволяя пассажирам добраться до берега вплавь и препятствуя входу в порт. «Сент-Луис» вынужден был вернуться в Европу. Беженцев согласились принять другие страны: Бельгия (214 человек), Нидерланды (181), Англия (287) и Франция (224).  Однако через несколько месяцев нацисты захватили Западную Европу. Сотни пассажиров, высадившихся в Бельгии, Нидерландах и Франции, в конце концов пали жертвами нацистского плана по «Окончательному решению еврейского вопроса».

Напрасные надежды Отто Франка

Отец Анны, Отто Франк, неоднократно пытался иммигрировать в США. Но – как признано в совместном голландско-американском исследовании, эти попытки осложнялись жесткими американскими ограничениями на иммиграцию, особенно еврейскую, в то время.

– У Соединенных Штатов не было конкретной политики в отношении беженцев до Второй мировой войны, – пишут Ребекка Эрбельдинг и Гертьян Брук, авторы исследования.  – Тем, кто стремился избежать преследований нацистов в Европе, например семьям Отто Франка и Германа ван Пелса (они прятались вместе с Франками – В.А.), приходилось преодолевать те же бюрократические препятствия, что и другим иммигрантам.

Семьи Франк и ван Пелс жили в Нидерландах, когда в конце 1930-х годов подали заявление на эмиграцию. Поскольку они родились в Германии, все являлись гражданами Германии, а годовая квота США на немецкую иммиграцию тогда составляла чуть менее 26 000 человек. Чтобы попасть в эту группу, был составлен огромный список ожидания, и процесс подачи заявки требовал ряда документов, которые преследуемым евреям было трудно, если не невозможно, получить.

В письме Отто, отца Анны Франк, говорится, что он впервые подал заявку на получение иммиграционной визы в США еще в 1938 году, когда Германия аннексировала Австрию, а нацисты терроризировали еврейских граждан во время Хрустальной ночи. В то время многие другие еврейские семьи также пытались бежать в США.

По словам Эрбельдинг и Брука, с 30 июня 1938 года по июнь 1939 года очередь на получение немецкой визы по квоте резко возросла – с 139 163 до 309 782 человек. Впервые с 1930 года Государственный департамент повысил квоту для приема граждан Германии.

Письмо Отто Франка, написанное 30 апреля 1941 года, является единственным сохранившимся свидетельством того, что он обращался за визой в США. Как он писал в своем письме, его семья все еще томилась в ожидании, когда немецкая бомбардировка уничтожила все документы консульства 14 мая 1940 года.

После этого Франку нужно было заново собирать все документы – официальные свидетельства о рождении, военные или финансовые бумаги.

Вскоре после того, как Фрэнк обратился в консульство с официальным письмом об уничтожении иммиграционных заявлений его семьи, в США еще больше затруднили иммиграцию немецких евреев. Исследователи считают: точно так же, как необоснованные подозрения США в отношении американцев японского происхождения привели к созданию лагерей для интернированных, паранойя привела к дискриминации еврейско-немецких иммигрантов, в них видели немецких шпионов

Историки отмечают, что опрос Гэллапа, проведенный в июне 1940 года, показал: 71% респондентов считали, что нацисты уже создали сеть шпионов и диверсантов в Соединенных Штатах. «Президент Рузвельт предупреждал, что даже еврейские беженцы могут «шпионить по принуждению», чтобы спасти жизни членов семьи, взятых в заложники в нацистской Германии», пишут Эрбельдинг и Брук. В этом контексте, говорят авторы, соображения национальной безопасности превалировали над гуманитарными. 1 июля 1941 года Государственный департамент лишил визы «заявителей, чьи близкие родственники остались в странах, оккупированных Германией». США также увеличили количество федеральных департаментов, которые должны были одобрять заявки на получение визы, что усилило бюрократическую волокиту. Примерно в то же время немцы также закрыли все американские консульства на оккупированной нацистами территории, полностью отрезав прямой иммиграционный путь в США.

После этого Отто Франк попытался вывезти свою семью в США окольным путем через Кубу. Его попытка иммигрировать туда натолкнулась на серьезное препятствие: 25 ноября все немецкие евреи, проживающие за пределами Германии, были официально лишены своего гражданства. Поскольку члены семьи Франк так и не стали гражданами Нидерландов, теперь они были официально лицами без гражданства.

Куба отменила иммиграционное заявление Отто Франка через несколько дней после нападения на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года. К июлю 1942 года стало ясно, что попытки Отто добраться до США не увенчаются успехом и семья не сможет убежать от нацистской политики геноцида. В том же месяце Франки переехали в секретные комнаты в здании, где работал Отто, и вскоре к ним присоединились ван Пелс, которые также безуспешно пытались получить визы в США.

– Нет никаких доказательств того, что американское консульство напрямую отказало семьям Франк или ван Пелс в выдаче виз, — пишут Эрбельдинг и Брук в своей статье, — однако их усилиям помешала американская бюрократия, война и время.

Антисемитизм в Америке

Однако была и еще одна – думается мне, основная – причина в том, что США не желали открывать свои двери для еврейских беженцев.

До 1941 года официальная политика Германии поощряла евреев покидать страну, усложняя для них жизнь в Германии. Евреям запрещалось заниматься определенными профессиями, арендовать или владеть недвижимостью, обладать финансовыми активами и свободно передвигаться. Эта политика, наряду с антисемитской кампанией, сделала жизнь в Германии невозможной для многих евреев. Те, у кого не было иного выбора, стали беженцами. Сначала евреям разрешалось селиться в соседних странах, таких как Бельгия, Франция и Чехословакия, но по мере распространения немецкой оккупации по континенту эти страны перестали быть безопасными, и беженцы все больше отчаянно пытались бежать.

[Беженцев] нигде не приветствовали… Покинув свою родину, они остались бездомными, покинув свое государство, они остались без гражданства; как только они были лишены своих человеческих прав, они стали бесправными, отбросами земли.
(Ханна Арендт, Истоки тоталитаризма)

В июле 1938 года делегаты из 32 стран встретились в Эвиане, Франция, чтобы обсудить, как реагировать на кризис беженцев. Представитель каждой страны выразил вежливое сожаление по поводу проблем беженцев, но большинство заявили, что не могут увеличить иммиграционные квоты своей страны, ссылаясь на мировую экономическую депрессию. Представители говорили в общих чертах, не о людях, а о «числах» и «квотах».

В конце концов, только одна страна, Доминиканская Республика, официально согласилась принять беженцев из Европы (диктатор Рафаэль Трухильо считал, что евреи улучшат «расовые качества» доминиканского населения.) На протяжении 1930-х годов другие страны, включая Боливию и Швейцарию, а также Шанхайское международное поселение и протекторат Палестины, принял еврейских беженцев. Тем не менее количество беженцев намного превысило возможности легальной и нелегальной эмиграции.

Как и большинство других стран, Соединенные Штаты не приветствовали еврейских беженцев из Европы. В 1939 году 83% американцев были против приема беженцев.

В разгар Великой депрессии многие опасались того бремени, которое иммигранты могли повесить на экономику страны; ведь в большинстве своем беженцы были лишены денег или имущества и нуждались в помощи государства. Еще в 1930 году президент Герберт Гувер переосмыслил иммиграционное законодательство, запретив въезд тем, кто «может стать общественным бременем», включая даже работоспособных иммигрантов, так как высокий уровень безработицы не позволил бы им найти работу.

В то время как экономические проблемы, безусловно, играли роль в отношении американцев к иммиграции, не меньшее влияние оказывали и чувства страха, недоверия и даже ненависти к тем, кто отличался от них. Иммиграционная политика формировалась из страха перед коммунистическими лазутчиками и нацистскими шпионами. Антисемитизм также играл важную роль. Его пропагандировали такие лидеры мнений, как «радиосвященник» Чарльз Кофлин, который первым стал вести католические религиозные службы по радио, а число его слушателей превышало миллион человек.

Кофлин открыто поддерживал Гитлера и проповедовал антисемитизм, обвиняя евреев в манипулировании финансовыми учреждениями и заговоре с целью контроля над миром. Промышленник Генри Форд был еще одним известным лидером, распространяющим антисемитизм.

Небольшое количество американцев, несмотря на  несмотря на общественное мнение и официальную политику правительства, вступалось и помогало беженцам. У многих из них были друзья и родственники за границей. Они – безуспешно – завалили членов Конгресса и правительственных чиновников письмами и телеграммами. Большая часть операций по оказанию помощи оказывалась такими организациями, как  Unitarian Service Committee (созданная при помощи Марты и Уильяма Шарпов, которые сами неоднократно ездили в Европу и встречались с еврейскими беженцами, стараясь помочь им), American Friends Service Committee (управляемый квакерами), Committee for the Care of European Children и American Jewish Joint Distribution Committee.

Некоторые американские правительственные чиновники также осознавали опасность и искали возможность помочь как можно большему числу людей. В то время, когда наличие правильных «документов» определяло шансы беженца на выживание, иммиграционная политика имела решающее значение. В 1939 году сенатор Роберт Вагнер, демократ из Нью-Йорка, и конгрессмен Эдит Норс Роджерс, республиканец из Массачусетса, выступили авторами законопроекта, в котором предлагалось разрешить немецким еврейским детям въезжать в Соединенные Штаты вне официальных иммиграционных квот. Законопроект вызвал громкие и ожесточенные общественные дебаты, но так и не дошел даже до голосования в Конгрессе.

В 1940 году члены Президентского консультативного комитета по политическим беженцам спорили с Государственным департаментом об упрощении иммиграционных процедур для беженцев. Эта попытка также потерпела поражение. У беженцев был союзник в лице первой леди Элеоноры Рузвельт, которая поддерживала либерализацию иммиграционного законодательства, писала о кризисе беженцев в своей еженедельной газетной колонке и пыталась добиться перемен. Вмешательство Элеоноры Рузвельт помогло некоторым отдельным беженцам, особенно лицам, принадлежащим к интеллектуальной элите, но она не смогла изменить национальную политику.

Те, кто находился у власти в Государственном департаменте, настаивали на максимально строгом соблюдении национальных иммиграционных законов. Так, Брекинридж Лонг, сотрудник Государственного департамента и друг Рузвельта, ответственный за выдачу виз, был открытым антисемитом. Он использовал полномочия Государственного департамента для создания ряда барьеров, которые сделали  поиск убежища в США практически невозможным. Лонг считал, что он был «первой линией обороны» от тех, кто «сделает Америку уязвимой для врагов ради гуманизма». К слову, это Лонг и его коллеги  отказали группе еврейских беженцев с  «Сент-Луиса» в мае 1939 года.

Историк Дэвид Вайман описал американскую иммиграционную политику во время Второй мировой войны как «бумажные стены, которые означали разницу между жизнью и смертью».

В период с 1933 по 1945 годы только около 200 тысяч еврейских беженцев смогли приехать в США.

Горько представить, сколько жизней было бы спасено и сколько детей могло бы родиться у спасенных, если бы страны распахнули свои двери для еврейских беженцев.

PS Исследование о попытках семьи Франк вышло в 2018 году и осталось практически незамеченным никем, кроме историков, изучающих тему Холокоста. Я надеюсь, что мои читатели из разных стран узнают для себя что-то новое из этой статьи.